Ленинград 30.09.74
Здравствуй Андрей!
Так работали на съемочной площадке, так мудрили и веселились, даже
захотелось, чтобы ты был здесь и сам это увидел.
Ты пьесу-то "Старший сын" дочитал?
Дано я не испытывал такого восторга от пьесы и от сценария.
Какой писатель этот сибирский парнишка Вампилов!
Могучий талант.
Его Сарафанов, теперь называю "мой Сарафанов", герой нашего фильма, -
потрясающая сила.
Стоит мне сказать себе: "Я Сарафанов", как ко мне приходит абсолютная
ясность, как будто все предстает передо мной в своем истинном виде –
люди, поступки, факты.
И как будто все вокруг понимают: хитрить и скрываться не следует.
Не могу тебе передать, какое чувство внушает мне этот человек.
Иногда думаю: да ведь это какое-то ископаемое, теперь таких нет; другой
раз думаю: это личность из будущего, совершенно лишенная скверны
мещанства.
Бусыгин, прохвост, назвавшийся его старшим сыном, говорит: "Папаша этот
святой человек".
Похоже, ты знаешь, похоже, что святой.
Жена оставила его с двумя маленькими детьми, а он старается объяснить
ее поступок: "Ей казалось, что вечерами я слишком долго играю на
кларнете, а тут как раз подвернулся один инженер – серьезный
человек..."
Никогда он не умел за себя постоять, все удары судьбы принимал
смиренно, не теряя достоинства.
Он оказался наивным – так легко разыграли мальчишки историю со старшим
сыном: явились с улицы, в полночь, опоздав на последнюю электричку, в
дом и подшутили: я ваш сын, я ваш брат и т. п.
В такую наглую чепуху кто же поверит?
Первое, что все видят и утверждают, - наивный человек Сарафанов.
А мне, ты понимаешь, кажется, не в наивности дело.
Чистота его представлений не допускает возможности шутить над
отцовством, любовью.
Я ведь тоде так считаю.
Поэтому, когда возникают такие категории, он безоружен, мелочи для него
неразличимы.
И понимаешь, моя задача сделать так, чтобы и другие "воспарили", духом
воспарили над собой, то есть поняли бы Сарафанова, и он бы не казался
больше им жалким, а напротив – могучим в своем умении всех любить.
Режиссер Виталий Мельников – кажется, я тебя с ним познакомил в Москве,
такой маленького роста, с острыми, живыми глазами – очень умный и, мне
кажется, влюблен в Сарафанова, как я.
Мы добьемся, чтобы нас поняли все – и на съемочной площадке все-все, и
в зрительном зале – все.
Надо Чехова почитать, он поможет.
Ты возьми, Андрей, зелененький томик, а приеду – вместе почитаем.
Не зли мать, Андрей, без алгебры тоже аттестат не получишь.
Звоните мне после двенадцати ночи или утром до девяти.
Завтра будем снимать ночную сцену – разговор с сыном.
Откровенность, надежды, сомнения – и, заметь, все это, все смешно...
Сомневаюсь, что снимем в один день, - труднейшая сцена.
Кажется, даже я трушу или, уж во всяком случае, так волнуюсь, что это может повредить.
И не придумаю, как снять напряжение.
Пошел глотать снотворное.
Спокойной ночи, сынок.
Папа
|