офф: С этой темой переходим во флудилку

Звезда советского кинематографа, любимый актер Марка Захарова, Евгений Леонов лишь несколько часов не дожил до своего последнего выхода на сцену. Он собирался в Ленком на «Поминальную молитву», когда внезапно разорвалось сердце. Актер скончался дома, буквально за пару минут. Смерть второй раз пришла за Евгением Павловичем и в этот раз не оставила ему никаких шансов. За пять лет до трагической даты Леонов уже перенес одну смерть — клиническую, но тогда выкарабкался и даже продолжал играть.

Он никогда не говорил, какая из его ролей любимая. Зрители помнят практически все — настолько они были блестяще сыграны: Король из «Обыкновенного чуда», Доцент из «Джентльменов удачи», отец из «Старшего сына», фотограф из «Зигзага удачи», «дрессировщик» тигров из «Полосатого рейса»...

В «Обыкновенном чуде» Евгений Павлович впервые появился на экране вместе с сыном Андреем. До того момента, когда его внук, тоже Евгений, стал актером, Леонов так и не дожил...

«После фильма «Полосатый рейс» отец шутил, что стал родоначальником эротического жанра в советском кинематографе»

— Знаете, со временем начинаешь понимать, что многое упустил в отношениях с отцом, — признается Андрей Леонов. — Не успел поговорить с ним о каких-то важных вещах, растерялся в спорах, многого не спросил... Жаль, что время уже не вернуть. А вот отец, в отличие от меня, никогда не предавался унынию, это было не в его духе. Он был веселый, жизнерадостный человек. Как и на телеэкране.

— Известна история, как во время съемок знаменитой комедии «Полосатый рейс» Евгению Леонову пришлось спасаться от тигра бегством... Причем голышом!

— Больше всего смешных историй папа рассказывал именно о работе над «Полосатым рейсом». Фильм снимали на пароходе «Матрос Железняк», и тигров ежедневно выпускали из клеток, чтобы они привыкли к месту. Отца во время съемок защищало от хищников пуленепробиваемое стекло. Такое же поставили и возле ванны, в которой должен был купаться герой Леонова. Помните этот известный эпизод? Причем папа, как он рассказывал, лично проверял стекло на прочность. Но когда установили освещение, то выяснилось, что это защитное стекло дает блики. И режиссер пошел на хитрость: после команды «Мотор!» стекло потихоньку убрали, но отцу, конечно же, ничего не сказали. Его посадили в ванну, вылили туда ведро шампуня, чтобы было много пены, и выпустили знаменитого тигра Пурша, который считался ручным. Тигр сразу направился к отцу и начал холодным носом тыкать его в спину. Папа от ужаса сначала нырнул в мыльную воду, а потом бросился бежать. Понятно — в чем мать родила. Позднее шутил, что стал родоначальником эротического жанра в советском кинематографе: «Я первым показал свой зад — яркий такой, красный, очень советский». Вообще же, тигры на съемках относились к папе очень дружелюбно.

— Рассказывают, в одном из кадров для того, чтобы таки разъярить хищников, пришлось даже подкладывать поросенка!

— Да, это было в эпизоде, когда папа сидел в клетке и на него должен был бросаться тигр. Но зверь и не думал этого делать. Вызвали дрессировщиков, стали решать, что можно предпринять. И тем пришла в голову идея: поместить в клетку поросенка, уколоть, чтобы он завизжал, и таким образом заинтересовать тигров. Папе дали вилку, он уколол поросенка — тот завизжал и... Тигров невозможно было оттащить от клетки! Кстати, в кадре, хорошо присмотревшись, можно увидеть, что у папы в ногах шевелится нечто розовенькое. Так вот, поросенок визжит, тигры свирепеют — и папа кричит: «Стреляйте, не то всех сожрут вместе с палубой!» Дрессировщику пришлось выстрелить в воздух. Рассказывали, что тигрица Кальма от испуга бросилась в море и ее потом час оттуда вылавливали...

— «Полосатый рейс» стал самым любимым фильмом вашего отца?

— Не знаю, любимым ли, но самым памятным — это точно. Когда его снимали, меня еще не было на свете. Но я вырос, постоянно слушая рассказы и смешные истории об этой картине.

Кстати, папа очень спокойно относился к своим киноработам. Когда я, с восторгом глядя какой-то его фильм, начинал говорить ему комплименты, он лишь смущенно отвечал: «Да ладно, ладно...» Однажды, правда, признался, что с возрастом многие свои роли видит по-другому и, если была бы возможность, сыграл бы их иначе. Ту же «Донскую повесть»... Знаете, последние годы я часто пересматриваю фильмы с участием отца. Мне это помогает. Особенно, когда плохое настроение. Как только на экране появляется папа или просто слышу его голос в мультике про Винни-Пуха, вся грусть проходит. Он всегда рядом со мной...

— Вам говорили, что вы удивительно на него похожи, особенно, когда улыбаетесь?

— Конечно! Но раньше, слыша это, я сильно обижался. Потому что мысленно слышал другое: мол, ты все равно не Евгений Леонов, тебе до него далеко. Психовал страшно! Молодой был. Теперь понимаю: какие могут быть сравнения?! У каждого из нас своя дорога. Папа мне часто повторял: «Лошадь можно подвести к водопою, но напиться она должна сама».

Отец нередко брал меня с собой на концерты. И куда бы мы ни приезжали, народ неизменно кричал: «О, Доцент!» Конечно, отцу всегда оказывали повышенное внимание, поэтому я старался находиться метрах в десяти от него: стеснялся такой популярности.

— А Евгений Павлович?

— По-моему, он тоже не был от нее в восторге. Но ему удалось найти правильную форму общения с людьми. Уважительную, но — с дистанцией. Когда кто-нибудь в очередной раз набрасывался на него чуть ли не с объятиями, он лишь улыбался: «Привет!» И — шел дальше.

«Из-за меня папу частенько вызывали в школу. Он стоял перед директором, как мальчишка, краснел, потел...»

— Вам ведь довелось поработать с отцом на одной съемочной площадке?

— Мы снялись вместе всего в двух картинах — в «Обыкновенном чуде», где я играл ученика охотника, а также во «Времени и семье Конвей». Было еще несколько совместных спектаклей. Потом пришли к выводу, что лучше вместе не работать. После «Обыкновенного чуда» нас начали сравнивать — и меня стали одолевать какие-то непонятные комплексы. Если бы у меня были действительно значительные роли, тогда можно было бы сравнивать с отцом, а так...

— Евгений Павлович одобрил ваш выбор — стать актером?

— Он мне сказал лишь одну фразу: «Что ж, сынок, подумай и, если решишь, что это твое, — поступай». Папа вообще никогда ни на кого не давил. Хотя, как я часто шучу, особого выбора профессии у меня и не было. Из роддома привезли на улицу Васильевскую, в коммунальную квартиру, где жила вся наша семья. Квартира находилась как раз напротив нынешнего Дома кино, окна в окна. Вот вам первая параллель.

В школе я был абсолютным балбесом: до десятого класса играл под партой в машинки. Чудо произошло, когда в Театре Маяковского я увидел музыкальный спектакль «Человек из Ла-Манчи». Меня, романтически настроенного человека, пьеса просто поразила. К сожалению, папа там уже не играл... Знаете, он меня никогда не поучал. В детстве я насмотрелся патриотических лент, поэтому попеременно хотел стать то летчиком, то моряком, то танкистом. Последняя идея у меня появилась после просмотра популярной картины «Четыре танкиста и собака». На что папа вполне серьезно сказал: «Давай подумаем — может, где-то достанем танк, на дачу его перегоним. Сиди там, обобьем изнутри чем-то мягким, мебель поставим...»

— Он ведь сам как-то рассказывал, что в детстве мечтал стать летчиком.

— Да, было такое. Просто семья отца была связана с авиацией. Его папа работал инженером на авиационном заводе, брат всю жизнь прослужил в конструкторском бюро Туполева, разрабатывая новые самолеты «Ту». И во время войны мой отец тоже работал на заводе учеником токаря. Даже поступил в авиационный техникум, но на третьем курсе его бросил. Говорил, что летчик из него все равно не получился бы: вряд ли... поместился бы в кабину пилота.

— Кажется, Евгений Павлович был очень мягким человеком. Он вас когда-нибудь наказывал?

— Гораздо реже, чем это, наверное, стоило делать. В школе я учился ужасно! Даже комплексовал из-за того, что «волочусь» в последних рядах по успеваемости. Учительница младших классов предрекала мне профессию водителя автобуса дальних рейсов. Папу частенько вызывали в школу. Он стоял перед директором, как мальчишка, краснел, потел... Но, приходя домой, подзатыльниками меня не награждал. Хотя, возможно, и зря. Запомнилась лишь одна история.

После моей очередной десятой «двойки» на одной неделе бедный папа схватил чемодан и стал швырять туда мои вещи. Кричал, что раз я такой, то он отправит меня в лесную школу-интернат и оставит там насовсем, а еще лучше — привяжет в лесу к дереву и уйдет. Он схватил меня за руку и поволок из квартиры. Но его запала хватило лишь... до первого этажа. Я рыдал, и отец, будучи человеком сентиментальным и патологически добрым, вернул меня домой. По-моему, даже потом пошел и купил мне какую-то игрушку.

— Любил вас баловать?

— Игрушки были его слабостью. Самые яркие воспоминания детства у меня связаны с коммуналкой на Васильевской улице в Москве, где я с родителями прожил первые три года. Потом мы переехали в квартиру на Второй Фрунзенской, но на Васильевской остались бабушка с дедушкой, которых я часто навещал. Это была огромная квартира, и в ней у бабушки были две небольшие комнатки с длинным коридором, по которому я легко разъезжал на трехколесном велосипеде. Велосипед был подарком папы.

Помню, как отец увлеченно строил со мной паровозики... На лето все игрушечное добро перевозилось в деревню Давыдково, где я отдыхал с бабушкой. Половина игрушек раздавалась местным ребятишкам, и папа привозил мне новые подарки. Одна история до сих пор вызывает у меня грусть. Отец приехал после очередной долгой командировки, а я его... не узнал. Он ко мне: «Это я, сынок, папа». А я продолжаю возиться с машинками, не обращая на него внимания. Папа тогда очень расстроился. Так что актерская профессия имеет не только приятные стороны...

— Но Евгений Павлович готовил вас к поступлению в театральный институт?

— Нет, я стеснялся заниматься с папой, поэтому мне наняли педагога, отцу же я показывал лишь какие-то вещи. Честно говоря, не воспринимал его как учителя, актера — он был для меня просто родным, любимым человеком. Вряд ли папа сильно хотел, чтобы сын стал артистом, но, когда я поступил, — обрадовался. Много позже история повторилась. Уже с моим сыном. Женька тоже стал актером. Правда, в Швеции, где довольно давно живет со своей мамой.

«У отца была одна слабость — еда. Больше всего он любил картошку с тушенкой»

— Помните самый ценный совет, полученный от отца?

— «Соизмеряй»! Например, когда я вел машину со скоростью чуть больше сорока километров в час, папа частенько говорил: «Соизмеряй, столбы мелькают...» Мы любили с ним в выходные прокатиться за город, а потом уставшими приехать домой и смотреть фильмы. В то время только появились видеомагнитофоны, и одно из этих чудес техники каким-то образом оказалось у нас дома. По-моему, «видик» подарили папе. Помню, мы очень долго не могли его подключить, а когда справились с этой задачей, брали у приятеля кассеты и смотрели их. Ежевечерне, и в основном — триллеры. Каждые пять минут мы останавливали магнитофон и шли курить, потому что... было страшно.

— Говорят, Евгений Леонов был большим любителем сладкого.

— И соленого тоже. У папы была одна слабость — еда. В нашей семье женщины прекрасно готовили. Мама мастерски варила борщ и щи, а бабушка баловала нас пюре и тефтелями в томатном соусе. У нас часто собирались гости. Отец любил раков, но больше всего — картошку с тушенкой. Причем готовил ее сам. Наверное, любовь к подобной еде осталась у него с голодной военной юности. Понятно, что «пищевая» страсть сказывалась на папиной фигуре. Мы с мамой то и дело в один голос говорили ему: «У тебя такой живот!» Он тут же втягивал его буквально до спины и спрашивал: «Где тут живот? Ничего нет!» И никаких диет никогда не придерживался. По-моему, даже режиссеры на эту страсть отца закрывали глаза.

— Ваша мама ревновала его к поклонницам?

— Он никогда не давал ей для этого ни малейшего повода. Папа ведь был удивительно скромным человеком. Уже будучи довольно популярным артистом, страшно стеснялся женщин. Он и с мамой-то познакомился уже «в возрасте» — ему был 31 год. Встретились же родители, когда Театр имени Станиславского был на гастролях в Свердловске. И мама настолько отцу понравилась, что буквально через несколько дней он сделал ей предложение. А поженились они уже в Москве. Мама всегда была за ним как за каменной стеной.

Папа мастерски умел организовывать массы. Был у нас командиром. Ездил за покупками на базар, где мог провести полдня — пока со всеми перездоровается, поговорит. А потом приходил с полными сумками провизии...

— Правда, что Евгению Павловичу предсказали смерть?

— Да, это случилось в Риге. Однажды после спектакля к папе подошла какая-то женщина и сказала ему: «Вы проживете еще пять лет!» Так и произошло: ровно через пять лет отца не стало. Думаю, правильно говорят, что нельзя и не нужно гадать на свое будущее. Вряд ли та женщина была гадалкой — скорее, просто сболтнула. Но отца ее слова очень взволновали. С тех пор жил и как будто считал дни.

— Он ведь до того уже перенес клиническую смерть?

— Да, во время гастролей театра Ленком в Германии, в Гамбурге, в 1988 году. К тому времени отец перенес инфаркт и на гастроли поехал не в очень хорошем физическом состоянии. Видимо, не долечился. Ему становилось все хуже и хуже — думали, что у него проблемы с легкими. Папа нервничал, много курил. Когда мы были в Германии, он с переводчицей Джеммой отправился в госпиталь, и там ему назначили рентген. Во время обследования у папы и случился второй инфаркт. Сердце остановилось в тот самый момент, когда делали рентгеновский снимок. Папу сразу же подключили к аппарату искусственного дыхания. Произойди такое на улице — он бы не выжил...

Тогда, помимо инфаркта, у отца открылась язва, потом началась гангрена. Медики не скрывали, что у него всего один шанс из тысячи выжить. Говорили даже, что мы должны уже с ним попрощаться. Когда ему пробовали отключить аппарат искусственного дыхания, самостоятельно дышать папа не мог. Сделали операцию — аортокоронарное шунтирование. Отец очнулся лишь на 17-й день. Я провел у его постели 19 суток, потом приехала мама. Доктора советовали нам все время говорить с отцом, чтобы он быстрее вернулся к жизни.

— И он вернулся даже на сцену!

— Да, уже через несколько месяцев папа репетировал «Поминальную молитву»!

— После всех злоключений он как-то изменил образ жизни, режим питания?

— У отца ВСЕГДА была нормальная жизнь. Когда мы пытались ограничивать его, начиналась депрессия. После операции врачи сказали, что не нужно жить так активно, как прежде. Но отец практически не соблюдал режима. И диеты не придерживался. Говорил: «Вкусненько! Хочется!» — и все.

— В злополучный вечер 29 января 1994 года Евгений Леонов должен был играть в спектакле «Поминальная молитва»...

— Да, это была суббота. С утра отец плохо себя чувствовал. Встал позже обычного, все время сердился, даже от завтрака отказался. Начал собираться в театр и вдруг упал. Врачи сказали, что он умер мгновенно...

P.S. Пришедшие на спектакль зрители, узнав о смерти любимого актера, несколько часов стояли возле театра со свечами в руках. В кассу «Ленкома» не был сдан ни один билет...

Источник информации
http://sobytiya.net.ua/archive,date-2009_01_19,article-sun_evgeniya_leonova_andreiy_odnajdu/article.html

Добавлено (06.02.2009, 15:44)
---------------------------------------------
Леонов, Евгений Павлович: воспоминания сына Андрея

Его называли комиком с душой трагика, в связи с ним вспоминают слова Феллини: «Комедийные актеры — благодетели человечества». Евгений Павлович Леонов играл, как жил. Мягкому юмору, самоиронии, доброй и сострадательной улыбке над всем происходящим научиться невозможно. У Леонова эти актерские качества были сплавом мастерства и природного дара. Он был поистине народный артист. «Полосатый рейс», «Донская повесть», «Кин-дза-дза», «Зигзаг удачи», «Белорусский вокзал», «Винни-Пух», «Обыкновенное чудо», «Убить дракона», «Осенний марафон», более 60 фильмов и около 50 театральных постановок с его участием. Он написал книгу «Письма к сыну», где рассказал о себе, о самом сокровенном: «Есть ли в твоей жизни человек, перед которым ты не боишься быть маленьким, глупым, безоружным? Этот человек и есть твоя защита». И далее: «Жизнь не может быть сведена к бытовым впечатлениям. Надо уметь замечать и чувствовать то, что за пределами нашего восприятия, иметь как бы предчувствие нового».

Об отце, Евгении Леонове в интервью рассказывает его сын, актер театра «Ленком» Андрей Леонов.

— Как вам работалось вместе с отцом?

— В «Ленкоме», в начале, когда я выбегал в массовке и наблюдал, как отец работает с выдающимися актерами, например, Татьяной Пельтцер, «Поминальную молитву» я воспринимал очень остро, потому что она наслаивалась на болезнь отца. Это был особый этап в его жизни. Он играл Тевье- молочника последние пять лет, а накануне последнего спектакля скончался. Зрители, которым объявили о кончине Леонова, не сдали ни одного билета, стояли у театра до глубокой ночи. Его любили и зрители, и актеры «Ленкома». Янковский, Збруев, Шанина очень тепло его вспоминают...

— Среди любимых всеми ролей Евгения Леонова — Шибалок в «Донской повести» и эпизод в «Не горюй!» Данелии, там, где он появляется на мосту с собачкой по кличке Эрзерум, а его вечная песня «Мыла Марусенька...» звучит в грузинском многоголосии.

— Я тоже люблю «Не горюй!». И «Донскую повесть». Она была снята в 1964 году. Позже отец говорил, что можно было сыграть эту роль по-другому. Еще люблю «Белорусский вокзал», «Мой старший брат»... Отцу везло с режиссерами и в кино, и в театре: Данелия, Фетин, Коренев, Рязанов, Смирнов, Захаров.

— И режиссерам тоже везло с Леоновым. Даже в начале его карьеры, когда он еще был актером Театра Станиславского, публика его выход встречала аплодисментами.

— Мне это приятно слышать. В «Ленкоме» тоже, как только он появлялся на сцене, вспыхивали аплодисменты. Я стал с возрастом понимать, кто мой отец, прислушиваться к его советам, наблюдать за ним на спектаклях...Его нет уже 12 лет, но он всегда рядом, его фильмы рядом. Он оставил хорошее наследство, свою книгу «Письма к сыну». Печальный признак нашего времени — дефицит отцовской любви. Поэтому «Письма к сыну» обращены ко мне и к моему сыну...Очень важно знать, что рядом есть человек, который тебя любит. Он писал: «Ничего не бойся, сынок. Я стану за твоей спиной, как живой лес, как старый дуб раскину руки; как орел подставлю крылья тебе...»

— Андрей, учил ли вас отец актерскому мастерству?

— Он внимательно следил за моими первыми шагами в театре, делал правильные, очень ценные замечания. Я тогда по молодости лет внимал, преодолевая раздражение. Сейчас я пытаюсь своего сына оградить от ошибок. Но вижу, что он слушает меня и не слышит.

— Евгений Павлович работал необыкновенно много. Удавалось ли ему отдыхать?

— Мы всей семьей ездили на машине в Прибалтику. Тогда было не опасно ночевать в лесу. У отца был керогаз. Когда он снимался в фильме «Меж высоких хлебов», мы с мамой приезжали к нему в Украину. Но любимое место его отдыха — это Юрмала, он туда и в санаторий для сердечников ездил. Еще мы отдыхали под Ленинградом в Дюнах, очень славное место.

— Ваш отец вам сказал однажды об актерстве: «Если ты надеешься обойтись без синяков и шишек, оставь это дело, не начиная».

— Я со временем научился не обижаться на замечания коллег, более критически относиться к себе. Но актерские амбиции дают о себе знать. Я весь день хожу счастливый, если вечером предстоит играть любимую роль. Недавно Марк Анатольевич похвалил всю команду за «Полет над гнездом кукушки». Это дорогого стоит.

— Вы хотели бы написать книгу об отце?

— Позже, но если напишу, то, вероятно, назову ее «Ответы папе».

Источник информации http://www.tvikino.ru/interview/83-leonov-evgenijj-pavlovich-vospominanija-syna.html

Марина Давыдова

Пятнадцать лет назад не стало Евгения Павловича Леонова. Обозреватель "Известий" Марина Давыдова вспомнила великого актера и замечательного человека в беседе с его сыном. Столичная публика знает Андрея Леонова по театру "Ленком", широкий зритель - по сериалу "Папины дочки".

вопрос: Вы буквально не можете оторвать взгляда от своей собаки. А в детстве у вас были животные?

ответ: Да... Меня всегда окружала живность. Началось все с черепахи, которую мы с приятелями, видимо, здорово замучили, и она уползла от нас куда-то. А потом пошли косяком псы.

в: Тигров не было, надеюсь.

о: Тигров - нет. Но папа мечтал, чтобы на нашей даче подмосковной жила корова, чтобы козлята бегали.

в: А он обращаться с ними умел?

о: Ну, не знаю. Он со всеми обращаться умел. Он добрый был. Я вот менее добрый. Я псину Басю жестко воспитываю.

в: А вас жестко воспитывали? Так же, как вы Басю?

о: Папа меня никогда не бил. Хотя поводы я давал серьезные, чтобы меня не то что побить, а даже и растерзать. Но он не бил. Правда, в лес как-то раз пытался завести.

в: Как Мальчика-с-пальчика, что ли?

о: Примерно. В лесную школу какую-то.

в: Вы с детства мечтали стать артистом?

о: Нет. Я о романтических профессиях мечтал. Защитник Родины. Космонавт. Пограничник. Насмотрелся фильма "Четыре танкиста и собака" и мечтал. Помню, меня заставляли заниматься музыкой, и я поставил условие педагогу, что я буду заниматься сольфеджио, только если мне выдадут пистолет и собаку-овчарку. Ни то, ни другое не было выполнено, поэтому я в результате расстрелял пианино. Привязал к стреле гвоздь, сделал из пианино мишень и с близкого расстояния его расстрелял. Как меня не убили родители - не знаю. Я же говорю, папа так меня любил...

в: Что даже не убил...

о: Ну да. Я представить не могу, чтобы такое кто-то сотворил в моей квартире. Женя, мой сын, взял как-то раз мой рожок английский. Когда я это увидел, я в сердцах его бросил об пол. От него даже кусок отлетел. Так меня разозлило посягательство на мое имущество. Да... Далеко я от папы ушел. Знаю.

в: Я, честно говоря, не смотрела сериал "Папины дочки", но, надеюсь, там эти ваши качества не очень проявляются.

о: Нет. Там я добрый. Да я его и сам не смотрю.

в: А вы себе отца в сериалах представляете?

о: Думаю, это был бы хороший сериал. Он же снимался, например, в "Большой перемене". А там четыре серии. Правда, там и уровень был, не то что нынче...

в: Бывали моменты, когда вы всерьез обижались на отца?

о: Да. Был такой момент. И слава богу, что эта обида не закончилась совсем уж трагически. Я имею в виду те роковые гастроли "Диктатуры совести" в Гамбурге в 1989 году, когда с ним одновременно случились и беда, и чудо. Чудо, потому что если бы нечто подобное произошло на улице в Москве, да даже и на улице в самом Гамбурге, то его даже довести до больницы не успели бы. А у него остановка сердца произошла в немецкой клинике, куда его привезли делать рентген. Врач думал, что у него воспаление легких. Так вот, мы поехали в Гамбург, не разговаривая друг с другом. Я незадолго до гастролей обиделся, что он встал на сторону моей супруги, с которой мы конфликтовали. Я надеялся, что примирение случится на моем дне рождения, а когда понял, что родители ко мне в этот день не придут, то уехал в общежитие театра и три дня там праздновал. Обиду затаил. Тут как раз гастроли подоспели. В следующий раз я уже увидел отца с аппаратом искусственного дыхания...

в: Это как-то изменило стиль ваших отношений?

о: Отец сам очень изменился. Он начал прислушиваться к себе, что-то там выискивать. Но самым тяжелым было то, что прекратились активные съемки. Это было начало 90-х, и тогда вообще стали мало снимать. И он вынужден был сидеть дома. Потом стал ездить на концерты, и как-то жизнь наладилась. Но до этого он сидел и глядел в окошко. Страдал.

в: Он был такой трудоголик?

о: Видимо, да. Как только дома начинал сидеть, сразу закисал. Настроение портилось, раздражение появлялось.

в: Он когда-нибудь жалел о несыгранных ролях?

о: Конечно. Говорил, что короля Лира хотел бы сыграть. Да и Тевье-молочника в "Поминальной молитве" он сам себе выпросил.

в: Природные комики часто хотят играть трагические роли.

о: Я бы не сказал, что он вообще был комик. Он был Артист с большой буквы. Всегда искал объем образа. Всегда говорил: если играешь комедию, ищи трагические ноты, и наоборот. Он кропотливейшим образом работал над каждой ролью. И он очень критически к себе относился. Смотрел иногда свои старые работы и говорил: сейчас я бы, конечно, по-другому сыграл.

в: Он чувствовал себя ленкомовским артистом?

о: Он скорее ощущал себя продолжателем мхатовской традиции. Об этом редко вспоминают, а это очень важно. Он стал ее наследником через Яншина, который передал ему из рук в руки роль Лариосика в "Днях Турбиных" и которого он считал главным своим учителем. А вообще он играл очень разные и разноплановые роли. По молодости в массовке бегал, то часовым с винтовкой, то комсомольцем каким-то, которого немцы расстреливали. В общем, прошел путь от рядового до генерала...

в: Можно ли сказать, что он был настоящим советским человеком?

о: Он точно не был диссидентом. Для него существовала прежде всего работа. Он никогда не влезал в то, в чем плохо разбирался. Хотя, конечно, был образованным, умным, много читал. И понятно, что с юмором относился к самой системе. Ему ведь беспрерывно приходилось договариваться о помощи знакомым и незнакомым людям. Квартиры, больницы... Его даже называли "наш хлопотун". Он в такую большую книгу записывал, куда надо идти и кого о чем просить, и ехал своим ходом на поклоны к чиновникам. Конечно, он знал власть изнутри. Знал, какие нравы там царят, антисемитизм и т.д. Но что этому противопоставить можно было? Только иронию.

в: Он делился с вами впечатлениями от выезда заграницу?

о: Это всегда целое событие было. Да не так уж много он и ездил. Как-то раз был в Англии с фильмом "Чайковский". В Индии ему вручили за "Донскую повесть" "Серебряного павлина". Вон он стоит - пылится. Надо почистить, кстати... Иногда он рассказывал смешные истории. Меня, что ли, предостерегал. О том, например, как секретарь какого-то обкома сошел с ума. Поехал в Японию, осмотрелся по сторонам, а потом как дал ногой по одной из витрин. Просто психика не выдержала. Но едва ли не большее впечатление, чем эти выезды, произвели на нас фильмы зарубежные. Это когда эра кассет началась и магнитофонов. До этого мы только изредка что-то доставали, по блату. А тут целая волна покатилась. И для нас, конечно, были откровением и "Кабаре", и "Пролетая над гнездом кукушки". Мы, помню, еще стеснялись смотреть вместе какие-то откровенные или интимные сцены. В "Последнем танго в Париже", например. Или фильмы ужасов еще помню. Мы все время останавливали пленку и выходили, не сговариваясь, покурить на площадку. "Ну чего, - говорю, - дальше?". Он: "А может, не надо?". Я: "Нет, ну надо же понять, кто кого съест". И он шел прямо как на каторгу. А сейчас все привыкли. Кто кого съест, уже и неважно.

в: Видите сейчас кого-нибудь, кто мог бы занять нишу Леонова?

о: Мне сложно про это говорить. Никого не хочу обижать. А потом по современным фильмам очень трудно что-либо понять. Все одно и то же...

в: Вы представляете себе отца в нынешней реальности? Насколько он вписывался бы в нее?

о: Он был человеком с детской душой. Открытым, доброжелательным, ранимым, обидчивым. При этом занудным в чем-то, упрямым. И я думаю, он таким бы и остался. Если бы он меня поучал все время, а в жизни был бы другой, то это двоемыслие меня бы разрушило. Но он был цельной натурой. Конечно, мы с ним недоговорили, недовыпили, недосидели вместе...

в: Я вот думаю, что есть артисты, на которых очень сильное влияние оказывает эпоха. И которые сами выражают свою эпоху. А он про эпоху как-то не думал. Он был артист на все времена.

о: Да. Думаю, именно в этом его сила.

"Здравствуйте, я - король, дорогие мои"

Всенародная слава пришла к Евгению Леонову после "Полосатого рейса", где он впервые в истории советского кинематографа предстал перед целомудренным отечественным зрителем в чем мать родила. Но эта кинематографическая "путевка в жизнь" так и осталась едва ли не единственной комедией положений в репертуаре великого комика. Тему маленького добродушного человека, боящегося людей не меньше тигров, он разовьет потом совсем в другом ключе.

Квинтэссенцией его кинематографических поисков станет Сарафанов из "Старшего сына" Александра Вампилова, театральных - Тевье-молочник из "Поминальной молитвы". Роли этих обаятельных недотеп, которых жизнь все время ставит в затруднительные обстоятельства и которые побеждают эти обстоятельства любовью, терпением и добротой, при всем желании не отнесешь по ведомству комедийных. Ведь сложно хохотать над тем, кому сострадаешь. Леонов вызывал не смех, он вызывал улыбку, и вызывал одним своим появлением. Еще до того, как успевал открыть рот.

Единственное, что действительно роднило его с плеядой комедийных артистов, - удивительная верность себе. Драматический артист, как правило, стремится раствориться в персонаже. Евгений Леонов растворял персонажей в себе. О нем невозможно было сказать как о Вячеславе Тихонове: "А вот Штирлиц идет". Или как о Борисе Бабочкине: "Ой, смотрите, Чапаев". Это не он был Винни-Пухом, а Винни-Пух - им. В "Обыкновенном чуде" он появляется на экране и говорит: "Здравствуйте, я - король". А все думают про себя: ну какой же это король, это Леонов. Роль того же самого короля в свое время сыграл в кино Эраст Гарин. Талантливо сыграл и зло. Так, как у Шварца и написано. А зрители все рано вспоминают Леонова. Ведь понятно, что этот король только притворяется злым, как Доцент из "Джентльменов удачи". А на самом деле наверняка работает в детском саду. Он такой же, как мы, только чуть лучше нас.

Именно в расчете на эту удивительную особенность артиста, на его соизмеримость с каждым, кто сидит в зале, Марк Захаров поставил в 1975 году своего парадоксального "Иванова". Радикально переосмыслил пьесу и образ Иванова, превратив его в рядового, ничем не примечательного интеллигента. Леонов должен был сыграть в этом спектакле не Иванова, а Иванова. Но он, как всегда, сыграл самого себя. Не Иванова, а Леонова. Доброго человека с виноватой улыбкой, хрипловатым голосом и пластикой медведя из того сказочного леса, в котором живут благовоспитанный Кролик, наивный Пятачок и очень мудрая Сова.

Источник http://www.izvestia.ru/culture/article3124793/

Добавлено (04.03.2009, 15:05)
---------------------------------------------
ПАПИН СЫН Андрей Леонов
Автор: Наталия Перминова

Заслуженный артист России, актер московского театра Ленком Андрей Евгеньевич Леонов за 25 лет своей творческой деятельности сыграл большое количество ролей в художественных, телевизионных фильмах и на сцене своего знаменитого театра. Снискал почет и уважение. Даже освоил профессию телеведущего. А вот прославился благодаря телесериалу «Папины дочки». На него «обрушилась» так желаемая для любого артиста личная слава. Ранее же его часто воспринимали только как сына выдающегося артиста современности Евгения Леонова.

- Да,я сейчас переживаю очень важный период в моей творческой жизни. И может быть он будет самый-самый! - С этого откровения и началась беседа Андрея Леонова с кореспондентом «Крестьянина».

- Сила притяжения вашего отца так велика, что вся актерская жизнь могла уйти на одно лишь её преодоление. Как с этим справляться?
- Фамилия Леонов для артиста - и дар, и груз. Я же стараюсь сберечь в себе ту атмосферу и тот уровень требовательности, который он в меня вложил.

- В телесериале произносится фраза: «Есть мужчины, которые делают женщин. И есть те, которые умеют с ними общаться…» Что в жизни вам лично ближе?
- Второе.У меня сын, причём один-единственный. Он сейчас живет с мамой в Швеции, учится в Стокгольме в театральной академии.

Мои же «дочки», как все заметили, абсолютно разные. Таковы они и в жизни. Рад, что у нас на съемочной площадке тоже сложились,уже можно сказать, семейные взаимоотношения.

Не так давно по просьбе Даши Мельниковой (дочка Женя) привел её в Ленком. И пока на сцене никого не было, позволил там немного постоять. Её настолько переполняли эмоции, что девочка ходила и шептала: «Аллилуйя любви, аллилуйя любви!» В жизни она очень прилежная ученица и сдала экстерном сразу за десятый и одиннадцатый классы, чтобы уже поступать в театральное училище.

- Хорошо вам, вы выросли в Ленкоме… Отец - народный артист СССР. Мама – театровед...
- Да, можно сказать,что я вырос за кулисами. Но у меня, как и у всех нормальных пацанов, была сначала идея стать военноначальником (только крупным, естественно, чтобы восславить армию!) Потом - космонавтом, летчиком, моряком… Все зависело от увиденных кинофильмов.

Особо повлиял сериал «Четыре танкиста и собака». Сразу захотелось завести собаку, а в комнату… впендюрить танк, оббить его войлоком и жить в нем.

А параллельно пел песни, прыгал перед зеркалом, одевал на себя котелки и даже тазики… Размахивал шпагой! То есть вначале прельщала внешняя подражательная сторона актерской профессии. Потом романтическая - аплодисменты, поклоны, успех, автографы…

По правде сказать, был в общем-то домашним ребенком. Занятия в школе меня не очень прельщали. Уроки учил от случая к случаю и то по дороге в школу. Соотвественно, учился плохо, за что регулярно получал нагоняй и дома, и в школе.

Папа меня очень любил, и я чувствовал его любовь. Но «издержки» возраста на определенном этапе давали о себе знать…

- В своей книге Евгений Павлович написал: «У нас в семье такие отношения,что можем и поругаться и поплакать, но злобы это не несет и ты у нас добрый. Ранимый нервный, самолюбивый бесконечно, но все равно очень добрый. Я не помню, каким был я ,но рассказывают, что я был тоже добрый мальчишка».
- А он об этом и говорил. Но ведь в юности все сказанное родителями воспринимается как нравоучение и занудство. А уж потом, много позже, понимаешь правоту сказанного! Только личный опыт приводит к разумному поведению.

- Не помню, кто это сказал:«Самое главное-правильно выбрать родителей»…
- Согласен - генетический код определяет многое. По «Письмам» понятно, что отец пережил очень многое из того, что терзает и меня…

Мы ссорились. Мы радовались. Все как в обычной нормальной семье. Вот только когда шел вместе с ним по улице, порой, как ни странно, стеснялся …его. И держался чуть поодаль. Меня частенько раздражало повышенное внимание к нему. А может быть, я просто ревновал, что он не только мой?.. Или (стыдно вспомнить) если мне покупали новую вещь, то я почему-то ее замусоливал…Так не хотел выделяться и привлекать ненужного дополнительного внимания к себе.

Даже когда готовил отрывки для поступления в театральный вуз, занимался с педагогом, а отцу не показывал свою программу. Стеснялся. Только в студенческие годы появилось профессиональное восприятие отца как большого Мастера. Тогда появился контакт на совсем другом уровне.

Хотя в выборе профессии больше повлияла романтика спектаклей Марка Анатольевича Захарова в Ленкоме: «В списках не значился» и «Тиль». Я «заболел» мечтой сыграть в этих спектаклях. Уже во время работы в Ленкоме у нас с папой появилось профессиональное родство.

- Ваш сериал «Папины дочки» на телеэкране среди всевозможных «ментов» и «бригад» как драгоценный камень, который сияет разными гранями добра, света и и юмора. А специалисты утверждают, что в стране возник… «беби-бум»!

- Он вообще оригинален. Большинство сериалов - переделка зарубежных. В «Папиных дочках» и сюжет, и характеры своеобразны и уникальны.

Не секрет, что миновав наши продовольственный и промышленный дефициты, исподволь возник самый страшный - дефицит человеческого тепла, благородства, жертвенности и соучастия. Правда, отрадно, что не утрачена еще тоска по этим явлениям.

Сейчас многие стали задумываться,как укрепить оставшиеся ростки добра в обществе. Мы же предлагаем решение. Дети - самая верная инвестиция.

Источник http://www.krestianin.ru/articles/6073.php

Добавлено (25.03.2009, 16:05)
---------------------------------------------
«Папины дочки» помогают детям

23 февраля 2009 года актеры ситкома «Папины дочки» Мирослава Карпович и Андрей Леонов навестили детей, пациентов РНЦ Рентгенорадиологии.

Накануне Мирослава всю ночь пекла для ребят печенье. Андрея Леонова дети встретили действительно как Папу. Он быстро нашел общий язык с детьми. Автографы, фотографии и подарки. Дети не скрывали своей радости. Они тоже не отпустили гостей с пустыми руками: подарили альбом с собственными рисунками и плакат с ладошками, вырезанными из бумаги с пожеланиями создателям сериала. Теперь это плакат украшает стены съемочного павильона «Папиных дочек».

Источник http://ctctver.ru/anons/pd/actors_help_children/

Источник: журнал Имена (Люди, судьбы, времена) № 12 декабрь 2009 г.

Добавлено (13.12.2009, 12:40)
---------------------------------------------
А помните был спор по-поводу играл ли А.Леонов в спектакле "Дядя Ваня"?

Добавлено (29.06.2014, 15:43)
---------------------------------------------
«Не испытывал я особых чувств к младенцам, пока сам не стал папой»